Им капитально не везло. Не бывало такого никогда, чтобы руда на почти двести лиг вокруг Ангбанда вообще не выходила на поверхность. Ни один отряд орков не нашёл и крупицы золота или латуни, и им пришлось идти самим. Мало ли, может, эти тупые животные опять невнимательно искали и пинали балду вместо дела.
Они прочёсывали пустошь вчетвером. Огненный майа Готмог, отец оборотней Драуглуин, истая восьмиглазая тьма Унголианта, ученик чёрного владыки Гортхаур. Бесконечным дням вматывающего восстановления Ангбанда должен был скоро настать конец - по крайней мере, Гортхаур надеялся на это. Ибо триста лет заточения его хозяина заканчивались, но неизвестно, какую судьбу дальше приготовили ему валар.
Он бы отдал, наверное, всё что угодно, чтобы эти триста лет промелькнули, как один день и не тянулись так мучительно с тоскливом ожидании и надежде. Но сейчас была другая проблема. Руда, чёртова руда, куда она вся пропала отсюда? У майа уже зарождалась дурацкая идея начать колдовать, подчинить эту землю своей воле, чтобы металл сам вышел наружу под действием магии, но вдруг...
Нечто перебило его мысли. Ощущение, которое он считал давно забытым. Связь, которую нельзя ни с чем перепутать, чувство незримого присутствия той силы, что однажды обворожила его, увлекла с собой в самое сердце тьмы и подарила ни с чем не сравнимое могущество. Дыхание его сбилось, ноги подкосились, и он осел на землю.
- Мелькор, - выдохнул он. Его спутники настороженно косились, и Гортхаур поднял голову.
- Я снова его чувствую, - сказал он им, - его выпустили из чертогов Мандоса.
Унголианта злорадно улыбнулась. Она всегда насмехалась над его беспрекословной преданностью, явно додумывая себе что-то ещё нехорошее за ней. Гортхаур не хотел бы знать, что именно.
Обитель Владыки Судеб глушила любые силы и любую связь. Раз теперь она снова появилась, значит, суд начался, и исход его неизвестен. Майа постарался не думать об этом, сосредоточась на поиске металлов, но волнение медленно росло и скапливалось в голове, не давая думать о деле.
Спустя время они сделали привал, дружно усевшись на поваленное сгнившее дерево. Готмог тоже выглядел озадаченным, он долго смотрел куда-то вдаль, на Запад, и как бы невзначай сказал:
- А ведь Валинор сейчас пустует.
- Что? - не поняли все.
- Ну, - продолжал балрог, - все ушли на Круг Судьбы. Он где-то в глубине. Побережья пусты.
Повисла неловкая тишина.
- И ты предлагаешь... - начал говорить Гортхаур и осёкся. Нет, это невозможно. Это безумно и слишком опасно. С другой стороны, они ведь всегда смогут практически безболезненно скрыться от врагов и вернуться. Смогут же? У них хватит сил.
Эта затея звучала слишком соблазнительно. И в итоге азарт пересилил осторожность.
- А пойдём! - воскликнул он, чувствуя, как первый раз за триста лет в нём просыпается прошлый кураж. И они полетели на чёрных крыльях.

Берег благословенных земель встретил их непривычной звенящей тишиной. Вся партия не решилась подходить ближе, ибо стражи Валинора могли остаться на месте. Но мимолётный десант под невидимостью дал понять, что там действительно никого нет. И они, как полноправные хозяева, вступили в светлую обитель, без страха гуляя по ней.
Попытки найти какую-то зацепку или что-то украсть закончились ничем - здесь не было ничего полезного. Но всё же им не хотелось оставлять это мест в том же первозданном, белом, отвратительном стерильном виде. Исказить? Но это сразу почувствуют и накроют. Нет, можно просто оставить метки телепорта, небольшую связку паутины, послание на чёрном наречии. Понятное дело, что это всё уничтожат. Но валар будут знать - они здесь были. Они не боятся. И если нужно, пойдут и дальше.
Как только всё было сделано, спутники Гортхаура предпочли поскорее покинуть Валинор. Они с ожиданием смотрели на него, но тот махнул рукой.
- Ступайте, я подожду, - сказал он им, - я хочу, чтобы валар увидели, что я здесь.
- Сау? - напрягся Готмог. Драуглуин взъерошился и тревожно зарычал.
- Да не бойтесь, - закатил глаза майа, - я же в любой момент смогу смыться, помните?
Нехотя они всё же покинули его, и он остался один посреди благословенных земель...и призраков прошлого. Как же здесь всё изменилось с последнего раза, когда он здесь был. Тогда его ещё звали Майрон, он был старшим среди учеников Ауле - и лучшим среди них, он гнался за совершенством и ему вечно было мало, он всё ещё боялся тьмы, подступающей с севера, и твердил себе, что никогда, никогда она им не завладеет...
Гортхаур чуть не расхохотался, вспомнив это. Тишина меж тем затягивалась. Прошло уже много времени, но суд, кажется, и не думал заканчиваться. Хотя он чувствовал хозяина здесь, совсем рядом. даже, возможно, чувствовал его напряжение и гнев. Будь он в силах, он бы, наверное, ворвался на суд, перебил столько валар, сколько может, разрубил бы его оковы...
Всего этого делать было нельзя, это верная гибель. А вот кое-что другое гибелью не было...Гортхаур запел. Магия кружилась вокруг него чёрными сгустками, практически не причиняя вред ничему вокруг, но с каждой новой нотой, с каждым новым заклинанием становилась всё плотнее. У майа не было цели затемнить это место, нет, - он надеялся потревожить безмятежность валар на совете. Чтобы они поняли, что пусть зло и в оковах - но здесь чужие.
"И в тот же миг вся тьма, что ярче света,
Вцепилась в горло ржавыми когтями.
Я отдаю и силу всю, и фэа,
Я отрекаюсь от Илуватара..."
На середине песни вдали послышался шум. Сработало! Или же это нечто другое? Красный дым повалил из-за холма, кого-то окликали, кто-то слал проклятия, и сквозь эту суету прорвался незнакомый женский голос - "Беги, Моргот!".
Гортхаур с видом победителя стоял у врат Валинора, а к нему, уже всё поняв, с мечом наголо со всех ног нёсся Оромэ. Лицо его было перекошено от гнева - кажется, он понял, что здесь была диверсия.
Майа решил подпустить его чуть ближе.
- Здравствуй, Охотник, - сладким голосом сказал он, и в тот миг, когда вала уже занёс клинок, его силуэт пропал.

Несясь над облаками, Гортхаур не мог понять практически ничего. Очевидно, что его чары не смогли бы так встревожить всех валар и прервать суд. Что же тогда это было? Его соратники на самом деле не ушли? Что это за вспышка пламени? И кто, барлог возьми, была та, что крикнула Мелькору бежать? Неужели в стане майар предатели? Это было бы невероятно полезно...впрочем, надо вернуться и всё обдумать.
Он за миг очутился у ворот Ангбанда, взлетел по винтовой лестнице, миновал тёмные коридоры. За дверью уже были слышны голоса вернувшихся соратников, он распахнул дверь, готовясь всё рассказывать и приказывать...
И замер на месте. Мелькор. Живой, невредимый и без оков, он стоял прямо перед ним.
- Я вернулся, мой ученик, - молвил он, - рад ли ты видеть меня?
Слова застревали у него в горле, ноги подкашивались, и он не нашёлся ничего сказать - лишь вцепился в плечи господина. Всё было на месте, всё было правильно. Теперь они смогут отомстить и поднять былое величие Севера.